Али-Баба
На дальнем юге в городе Стамбуле,
В столице Турции Али-Баба живет.
Танцует румбу в баре ресторана,
А с ним танцует румбу весь народ.
Припев
"Али-Баба! Смотри, какая баба!
Она танцует, ворует, Смеется и поет". -
Когда же полночь в баре наступает
И все вповалку пьяные лежат,
Али-Баба сосисками рыгает,
И по-турецки пьяные кричат:
Припев
Но как-то вдруг Али-Баба скончался
И вскоре был на кладбище зарыт,
И весь Стамбул от горя содрогался,
Но все же был он водкою обмыт.
Припев
На минаретах всё муэдзины лают,
И солнце льет свой-черноморский душ.
Али-Бабу пропойцы поминают,
Валяясь среди мутных желтых луж.
Припев "Али-Баба! Смотри, какая баба!
Она танцует, ворует, Смеется и поет".
********
А мне бы знать с чего начать
Часы по вискам стучат, стучат
И кажется мне, что вокруг
Не люди, а звери
И каждую ночь печальные сны
И есть зима, и нет весны
И нет по кому тосковать
И некому верить.
А что твой мир большой вертеп
Я это понял только теперь
А раньше где правда, где ложь
Не мог разобраться
Готов я пройти хоть сто дорог
И если есть на свете бог
Хотелось бы мне очень до бога
Добраться.
Его б я спросил: "Ты что натворил
Когда я родился где же ты был
Когда я взрослел, куда ты смотрел
Почему не вмешался?"
А мне говорят, что бога нет
Во всём виноват лишь пьяный бред
И что на семь бед, один ответ
Всего лишь остался.
А мне бы успеть, а я не успел
А мне бы сгореть, а я не сгорел
А мне бы суметь, а я не сумел
И теперь не сумею
А мне бы уйти, а я не ушёл
А мне бы найти, а не нашёл
А мне бы себя пожалеть хоть чуть чуть
А я не жалею.
Атланты
Слова и музыка А. Городницкого, 1965
Когда на сердце тяжесть
И холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа
Ты в сумерки приди,
Где без питья и хлеба,
Забытые в веках,
Атланты держат небо
На каменных руках.
Держать его махину-
Не мед, со стороны.
Напряжены их спины,
Колени сведены.
Их тяжкая работа
Важней других работ:
Из них ослабни кто-тo-
И небо упадет.
Во тьме заплачут вдовы,
Повыгорят поля,
И встанет гриб лиловый,
И кончится Земля.
А небо год от года
Все давит тяжелей,
Дрожит оно от гуда
Ракетных кораблей.
Стоят они, ребята,
Точеные тела,
Поставлены когда-то,
А смена не пришла.
Их свет дневной не радует,
Им ночью не до сна.
Их красоту снарядами
Уродует война.
Стоят они навеки
Упёрши лбы в беду
Не боги - человеки,
Привычные к труду.
И жить ещё надежде
До той поры, пока
Атланты небо держат
На каменных руках
Бабье лето
Отшумело, отзвенело бабье лето,
Перепутал паутиной листья ветер.
И сегодня журавли собрали стаю,
И кричат они, над нами пролетая.
Над землею опустился вечер синий.
Сколько раз тебя ругал я без причины.
Убегал к другой девчонке то и дело
И тая в глазах слезинки, ты терпела.
Но сегодня ветер гонит злые тучи.
Ты ушла к другому - он, наверно, лучше.
Так зачем, его лаская у рябины,
Ты грустишь при виде стаи журавлиной?
Знаю я, меня по-прежнему ты любишь.
Знаю я, что ты меня не позабудешь.
Так зачем, его лаская у рябины,
Ты грустишь при виде стаи журавлиной.
Отшумело, отзвенело бабье лето.
Перепутал паутиной листья ветер.
И сегодня журавли собрали стаю,
И прощаются, над нами пролетая.
Баксанская
А вот и он, текст "Баксанской",
как ее пели альпинисты
50х, 60х и 70х, а позже - и 80х. Слова Андрея Грязнова,
Любови
Каратаевой, Ники Персиянинова, Анатолия Багрова и др.
на музыку
Б.Терентьева из песни "Пусть дни проходят":
Где снега тропинки заметают,
Где лавины грозные шумят,
Эту песнь сложил и распевает
Альпинистов боевой отряд.
Нам в боях родными стали горы,
Не страшны метели и пурга: (вариант: бураны)
Дан приказ - недолги были сборы
На разведку в логово врага.
Припев: Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага?
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне, для грядущих дней?
Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,
Помнишь, как бежали в панике враги?
Как загрохотал твой грозный автомат,
Помнишь, как вернулись мы с тобой в отряд?
На костре в дыму трещали ветки,
В котелке дымился крепкий чай.
Ты пришел усталый из разведки,
Много пил и столько же молчал.
Синими, замерзшими руками
Протирал вспотевший автомат,
И о чем-то думал временами,
Головой откинувшись назад.
Припев
Там, где днем и ночью крутят шквалы,
Тонут скалы грозные в снегу,
Мы закрыли грудью перевалы
И ни пяди не дали врагу.
Час придет - решительным ударом
В бой пойдут советские полки,
Впереди других блестят недаром
Альпинистов грозные штыки.
В 60-е годы песня была дописана, в том числе и некоторыми
из авторов.
Теперь последняя строфа и припев звучат так:
День придет - решительным ударом
В бой пойдет отряд в последний раз,
И тогда мы скажем, что недаром
Мы стояли насмерть за Кавказ.
Припев: Время былое пролетит, как дым,
В памяти развеет прошлого следы,
Но не забыть нам этих грозных дней,
Вечно сохраним их в памяти своей.
Шуткам не учат в наших лагерях,
Может придется воевать в горах,
Вместе с ледорубом возьмешь ты автомат,
И, как на страховке, сожмешь его приклад.
Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага,
Кости на Бассе, могилы под Ушбой
Помни их товарищ, помни, дорогой.
БАКСАНСКАЯ ОСЕНЬ
Борис Левин, 1964
Опять я Баксаном любуюсь как сказкой,
Прекрасной, прошедшей и неповторимой,
Веселой и щедрой совсем по-кавказски,
И чуточку грустной, как повести Грина.
Такая здесь осень - волшебница света -
Одела березы в янтарные бусы,
И все поцелуи бездумного лета
Зажгла в факелах, словно волосы, русых.
Гори, мое лето, в березовой роще!
Уже не звенит над Баксаном гитара...
Все стало сложнее, а может, и проще,
Вот жаль только - листья все поразметало.
Бригантина
Слова П. Когана, Музыка Г Лепского
Надоело говорить, и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина подымает паруса…
Капитан, обветренный, как скалы,
Bышел в море, не дождавшись нас,
На прощанье подымай бoкалы
Золотого терпкого /терского/ вина.
Пьем за яростных, за непокорных,
За презревших грошевой уют.
Вьется по ветру веселый Роджер,
Люди Флинта песенку поют.
Так прощаемся мы с серебристою,
Самою завeтнoю мечтой -
Флибустьеры и aвантюристы,
Братью по крови горячей и густой.
И в беде, и в радости, и в rope
Только чуточку прищурь глаза -
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина подымает паруса.
Надоело говорить, и спорить,
И любить усталые глаза...
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина подымает паруса.
****
Ваш хваленый Кавказ - не
обитель чудес,
А бульвар, где пижоны гуляют.
То ли дело, подходов нетронутый лес,
Неприступная высь Гималаев.
Всюду горы стоят неприступной стеной,
Между ними чернеют провалы.
И куда кинешь взор - ничего, кроме гор,
Ледники да холодные скалы.
Ты сюда бы повел свой хваленый отряд
Со сто процентным смертельным исходом,
А не то, что копить за разрядом разряд
В тривиальных кавказских походах.
Ты не смог бы, в два счета содравши маршрут,
Маркированной тропкой пробиться,
Если б знал что твой труп
Никогда не найдут, если вздумаешь ты оступиться
Вдоль по речке, речке
Вдоль по речке, речке утки плавают.
Мы живем на разных берегах.
Пpихoдил к тебе, девчонка славная,
И стоял в пятнадцати шагах.
Припев:
Река- речoнка,
Милая девчоночка!
Я прибегал сюда издалека.
А утки: кря-кря-кря,
Кричали: зря-зря-зря
Ты хочешь счастье здесь найти!
А утки: кря-кря-кря,
Кричали: парень, зря
Ты хочешь счастье здесь найти!
Ты белье стираешь босоногая.
Напеваешь песню не любя.
Мысленно я глажу твои волосы,
Мысленно целую я тебя.
Припев.
Рву я, дурень, собственные волосы -
Ктo-тo эту речку переплыл,
Покорился ласковому голосу
и девчонку тоже покорил.
Припев.
Вечер бродит
Музыки и стихи А. Якушевой, 1959
Вечер бродит по лесным дорожкам,
Ты ведь вроде любишь вечера.
Подожди тогда еще немножко,
Посидим с товарищами у костра.
Вслед за песней позовут ребята
В нeизвecтныe еще края.
И тогда над крыльями заката
Вспыхнет яркой звездочкой мечта моя.
Вижу целый мир в глазах тревожных
В этот час на берегу крутом.
Не смотри ты так неосторожно-
Я могу подумать что-нибудь не то.
Вечер бродит по лесным дорожкам,
Ты ведь вроде любишь вечера.
Подожди тогда еще немножко,
Посидим с товарищами у костра.
******
Виновата ли я, виновата
ли я,
Виновата ли я, что люблю?
Виновата ли я, что мой голос дрожал,
Когда слушал ты песню мою?
Ночь дана для лю6ви, ночь дана для утех,
Ночью спать непростительный грех.
Ночью звезды горят, ночью ласки дарят,
Ночью все о любви говорят.
Целовал- миловал, целовал- миловал,
Обещал в эту ночь мне всего.
А я рада была и, как роза, цвела,
Потому что любила его.
Виновата во всем, виновата кругом…
Еще хочешь себя оправдать!
Ах, зачем я, зачем в эту лунную ночь
Позволяла себя целовать?!
В Кейптаунском порту
Павел Гандельман на музыку песни Красавица
моя
В Кейптаунском порту
С какао на борту
"Жаннета" поправляла такелаж.
Но прежде, чем уйти
В далекие пути,
На берег был отпущен экипаж.
Идут, сутулятся,
Врываясь в улицы,
И клеши новые
Ласкают взгляд,
Они идут туда,
Где можно без труда
Достать дешевых женщин и вина,
Где пиво пенится,
Где .жить не ленятся,
Где юбки женские трещат по швам!
А ночью в тот же порт
Ворвался пароход
В сиянии своих прожекторов.
И, свой покинув борт,
Сошли гурьбою в порт
Четырнадцать французских моряков.
Идут, сутулятся,
Вливаясь в улицу,
И клеши новые
Ласкают взгляд.
Они идут туда,
Где можно без труда
Достать веселых женщин и вина,
Где пиво пенится,
Где пить не ленятся,
Где руки женские ласкают грудь!
Один гигант-француз
По имени Марус
Уж начал было Мэри обнимать,
Но боцман Даунинг
Достал свой браунинг,
И на пол грохнулся гигант-француз.
Тринадцать моряков -
Рассерженных волков -
Не бросили товарища в беде
И, кортики достав,
Забыв морской устав,
Они дрались, как тысяча чертей.
Когда взошла заря,
В далекие края
Отправился французский пароход.
Но не вернулись в порт
И не взошли на борт
Четырнадцать французских моряков.
Им не ходить туда,
Где можно без труда
Добыть веселых женщин и вина,
Где пиво пенится,
Где жить не ленятся,
Где юбки женские трещат по швам.
В Миссескоше
В Миссес коше стоит тишина
Охраняет цветущий ковёр
А вокруг в отдаленье стоит
Белизна ослепительных гор
В Миссес коше три камня стоят
А на них имена, имена
Это горы поставили в ряд
Свой запрет ледяная стена
Но упрямая чья-то рука
Незабудки кладёт у могил
Это гордый призыв смельчакам
Это вызов тебе Безенги
И пока не померкнет в сердцах
Гордый олблик твоей красоты
Будут вечно на этих камнях
Голубеть незабудок цветы
Будут песни осильных звучать
Будут звать из уюта долин
Будут вновь голоса нарушать
Ледяное безмолвье вершин
В Миссес коше стоит тишина
Охраняет цветущий ковёр
Безенгийское чудо стена
Да бескрайнего неба простор.
******
Вот предо мной фотография
Нежная подпись твоя
В ней вся моя биография
В ней и любовь, и мечта.
Где и когда бы не плавал я,
В каких бы краях не бывал
Всюду твою фотографию
Я на груди согревал.
Если придется когда-нибудь
Мне в океане тонуть,
Я на твою фотографию
Не позабуду взглянуть.
Руки, сведенные холодом,
Страстно к тебе протяну.
И, навсегда успокоенный,
Камнем отправлюсь ко дну.
Там глубина необъятная,
Целая миля до дна.
Стану глядеть я, как по небу
Пьяная бродит луна.
Буду лежать я на дне морском,
В груде холодных камней.
Вот что такое романтика
В жизни бродячей моей.
Все потеряю на дне морском:
Грусть, и мечту, и покой...
Даже твою фотографию
Акула откусит с рукой.
В речке каменной
Музыка и стихи А. Якушевой, 1963
В речке каменной бьются камни,
По гранитным глыбам скользя.
Древними каменными глазами
Смотрят горы на меня.
Смотрят горы сквозь серый вереск,
Заклиная наперебой.
Я каменею, почти поверив
В их могущество над тобой.
Я немею, поверив словно
В риск на каменном краю.
И в ледяную немногословность,
Так похожую на твою.
И с протянутыми руками
В этой каменной стране
Я бы навек обратилась в камень,
Чтобы ты поклонялся мне.
ВСТАВАЙТЕ, ГРАФ
Юрий Визбор, 1962
Вставайте, граф! Рассвет уже полощется,
Из-за озерной выглянув воды.
И, кстати, та вчерашняя молочница
Уже поднялась, полная беды.
Она была робка и молчалива,
Но, ваша честь, от вас не утаю:
Вы, несомненно, сделали счастливой
Ее саму и всю ее семью.
Вставайте, граф! Уже друзья с мультуками
Коней седлают около крыльца,
Уж горожане радостными звуками
Готовы в вас приветствовать отца.
Не хмурьте лоб! Коль было согрешение,
То будет время обо всем забыть.
Вставайте! Мир ждет вашего решения:
Быть иль не быть, любить иль не любить.
И граф встает. Ладонью бьет будильник,
Берет гантели, смотрит на дома
И безнадежно лезет в холодильник,
А там зима, пустынная зима.
Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний:
Где был, что ел, кто доставал питье.
У перекрестка встретит он товарища,
У остановки подождет ее.
Она придет и глянет мимоходом,
Что было ночью - будто трын-трава.
"Привет!" - "Привет! Хорошая погода!..
Тебе в метро? А мне ведь на трамвай!.."
И продают на перекрестках сливы,
И обтекает постовых народ...
Шагает граф. Он хочет быть счастливым,
И он не хочет, чтоб наоборот.
ВЫШКА
Александр Генкин, 1964
Прорезала вышка
По небу лучом.
Как же это вышло,
Что я ни при чем.
Как же нам надумать
Компромисс,
Через нашу дурость
Разошлись.
Через нашу дурость
Да глаз дурной
Отшатнулась юность
От нас с тобой.
Улетела песней
К чужим кострам.
Где-то по соседству
Звучит не нам.
Что ж наговорили
Друг другу мы?
Что же не простили
Друг другу мы?
Обернулся случай
Тяжелым днем,
Где-то по соседству
Поврозь идем.
Прорезала вышка
По небу лучом.
Как же это вышло,
Что я ни при чем.
Как же нам надумать
Компромисс,
Через нашу дурость
Разошлись.
ГИМН БОЛОТНЫХ ГЕОЛОГОВ
Ал.Дулов, На стихи В. Лейкина, 1966
Все болото, болото, болото,
Восемнадцатый день болото!
Мы бредем, отсырели от пота...
Что ж поделать, такая работа,
Такая работа!
Восемнадцатый день ни корки,
Терпеливо несем эту кару:
Вот вчера доели опорки,
А сегодня сварили гитару,
Сварили гитару.
Пожевав сосновых иголок,
Восемнадцатый вечер подряд
Мы поем лишь: "Крепись, геолог!
Ты солнцу и ветру брат!.."
И ветру ты брат...
И, присев у костра на корточки,
Вместо завтрака, вместо ужина,
Я гляжу на твои фотокарточки -
Это все, что теперь мне нужно!..
А что теперь мне нужно-то?
Ты теперь далеко-далеко,
И меня ты, наверно, забыла,
Поправляя небрежно локон,
Ты с другим беседуешь мило,
Беседуешь мило...
Ну а я лишь зубами скрипну,
У меня ведь другая забота.
Все равно я, конечно, погибну,
Что ж поделать, такая работа,
Такая работа!
Тяжело по тайге пробираться,
А голодными - бесполезно.
Мы пытались поужинать рацией,
Но она оказалась железной,
Вот сволочь, железной!
Всё равно – решимость в глазах:
Восемнадцать тяжелых дней
Мы бредём – за спиной рюкзак –
ПЯТЬДЕСЯТ КИЛОГРАММ КАМНЕЙ.
Мы мужчины, не потому ли
Мы упрямо идем к своей цели?
Правда, двое вчера потонули,
А четвертого, толстого... съели!
А толстого съели!
Все болота, болота, болота,
Восемнадцатый день болота!
Вот и все...
Вот уж сыпь и рвота...
Что ж поделать, такая работа.
---варианты
Эй, друзья, веселей хромайте-ка,
Пусть в вас нет ничего человечьего –
Нас ведет за собой РОМАНТИКА!
Только жалко, что кушать нечего.
И пускай мы живучи весьма,
Всё равно, не стоит трудиться:
С «Неотправленного письма»
Есть у нас такая традиция:
Голодать, наряжаться в рвань,
Тосковать, помирать без счёта...
В общем так – НАШЕ ДЕЛО – ДРЯНЬ!
Что ж поделать – такая работа!..
Глобус
Слова М.Львовского, Музыка м. Светлова
Я не знаю, где встретиться
Нам придется с тобой,-
Глобус крутится, вертится,
Словно шар голубой.
И мелькают города и страны,
Параллели и меридианы,
Но таких еще пунктиров нету,
По которым нам бродить по свету.
Знаю, есть неизвестная
Широта из широт
Где нас дружба чудесная
Непременно сведет.
И узнаем мы тогда, что смело
Каждый брался за большое дело,
А места, в которых мы бывали,
Люди в картах мира отмечали.
Кто бывал в экспедиции,
Тот поет этот гимн,
И его по традиции
Мы считаем своим,
Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Потому что мир без песен тесен.
Знаю, знаю, где встретиться
Нам придется с тобой.
Лета кончатся месяцы -
Мы вернемся домой,
И тогда на этаже на пятом
Мы расскажем обо всем ребятам:
О местах, в которых мы бывали,
О друзьях, которых мы встречали.
Мы детей своих вырастим
В нашей дружной семье,
Мы, конечно, их выучим,
Как ходить по земле,
Чтобы шли они потом по свету,
Чтобы песню напевали эту,
Чтобы до последнего привала
В них романтика не угасла
Говоришь, чтоб остался
я
Слова и музыка Ю.Кукина, 1964
Говоришь, чтоб остался я,
Чтоб опять не скитался я,
Чтоб восходы с закатами
Наблюдал из окна.
А мне б дороги далекие
И маршруты нелегкие,
Да и песня в дороге мне,
Словно воздух, нужна.
Чтобы жить километрами,
А не квадратными метрами.
Холод, дождь, мошкара, жара-
Не такой уж пустяк.
И чтоб устать от усталости,
А не от собственной старости,
И грустить об оставшихся,
О себе не грустя.
Пусть лесною Венерою
Пихта лапкой по нервам бьет,
Не на выставках - на небе
Изучать колера.
И чтоб таежные запахи,
А не комнаты затхлые,
И не жизнь в кабаках - рукав
Прожигать у костра.
А ты твердишь, чтоб остался я,
Чтоб опять не скитался я,
Чтоб восходы с закатами
Наблюдал из окна.
А мне б дороги далекие
И маршруты нелегкие,
Да и песня в дороге мне,
Словно воздух, нужна
ГРУБЫМ ДАЕТСЯ РАДОСТЬ
Стихи С. Есенина
Грубым дается радость.
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.
Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак.
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.
Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.
Мутно гляжу на окна.
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.
А на улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.
Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.
Я уж готов. Я робкий.
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки -
Душу мою затыкать.
Грузинская песня
Музыка и стихи Б. Окуджавы
Виноградную косточку в теплую землю зарою,
И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь свое сердце настрою.
А иначе, зачем на земле этой вечной живу?.
Собирайтесь-ка, гости мои, на мое угощенье,
Говорите мне прямо в лицо, кем пред вами слыву,
Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья,
А иначе, зачем на земле этой вечной живу.
В темно - красном своем будет петь для меня
моя Дали
В черно - белом своем преклоню перед нею главу,
И заслушаюсь я, и умру от любви и печали...
А иначе, зачем на земле этой вечной живу?
И когда заклубится закат, по углам залетая,
Пусть опять и опять предо мной проплывут наяву
Белый буйвол и синий орел, и форель золотая...
А иначе, зачем на земле этой вечной живу?
Город
Муз. и слова Ю.Кукина
Горы далекие, горы туманные, горы,
И улетающий, и умирающий снег.
Если вы знаете - где-то есть город, город,
Если вы помните - он не для всех, не для всех.
Странные люди заполнили весь этот город:
Мысли у них поперёк и слова поперёк,
И в разговорах они признают только споры,
И никуда не выходит оттуда дорог.
Вместо домов у людей в этом городе небо,
Руки любимых у них вместо квартир.
Я никогда в этом городе не был, не был
Я всё ищу и нигде мне его не найти.
Если им больно - не плачут они, а смеются,
Если им весело - вина хорошие пьют
Женские волосы, женские волосы вьются,
И неустроенность им заменяет уют.
Я иногда проходил через этот город,
Мне бы увидеть, а я его не замечал.
И за молчанием или за разговором
Шёл я по городу выйдя и не повстречав
Поездом - нет! Поездом мне не доехать.
И самолетом, тем более не долететь.
Он задрожит миражом, он откликнется эхом.
И я найду, я хочу и мне надо хотеть.
ГОСТИНИЦА
Ю.Кукин, 1965
Ах, гостиница моя, ах, гостиница!
На кровать присяду я - ты подвинешься,
Занавесишься ресниц занавескою...
Хоть на час тебе жених - ты невестою.
Бабье лето, так и быть, не обидится,
Всех скорее позабыть, с кем не видимся.
Заиграла в жилах кровь коня троянского,
Переводим мы любовь с итальянского.
Наплывает слов туман, а в глазах укор,
Обязательный обман - умный разговор.
Сердце врет:
"Люблю, люблю!" - на истерике,
Невозможно кораблю без Америки.
Ничего у нас с тобой не получится.
Как ты любишь голубой мукой мучиться!
Видишь, я стою босой перед вечностью,
Так зачем косить косой - человечностью?
Коридорные шаги - злой угрозою,
Было небо голубым - стало розовым...
А я на краешке сижу и не подвинулся...
Ах, гостиница моя, ах, гостиница!
Гуниб
Гуниб - гранитная твердыня и защищал ее
Шамиль.
Все удивляются поныне, как забрались на этот шпиль.
Хабаров* много в Дагестане, расскажет вам любой аул,
Как перед штурмом был заранее ночной подкуплен караул.
В ту ночь стоял на карауле Шамиля верный
друг, наиб.
Он не боялся русской пули, но ради золота погиб.
Спустил канат он апшepoнцам**, наверх забрались смельчаки
И над Гунибом, вместо солнца, сверкнули русские штыки.
Когда узнала мать наиба, откуда золота мешок,
Кляня изменника Гуниба, червонцы бросила в поток.
Сам Джабраил в водах Сулака нашел безвременный конец.
Погиб изменник, как собака, его столкнул родной отец.
Иди, ищи свои червонцы, они лежат на дне
реки.
Тебе помогут апшеронцы, твои друзья и кунаки.
Иди, ищи свои червонцы, они лежат на дне реки.
Тебе помогут апшеронцы, твои друзья и кунаки.
И до сих пор в водах Сулака, рыбак, закинув
невод свой,
Вдруг вместе с тиною речною достанет царский золотой.
Но ни один из дагестанцев червонец этот не возьмет,
И даже нищий оборванец его с презреньем отшвырнет.
С тех пор потомки Джабраила живут в приморских
городах.
Им места нет в стране Шамиля, приюта нет в родных горах.
Им места нет в стране Шамиля, приюта нет в родных горах.
ДА ОБОЙДУТ ТЕБЯ ЛАВИНЫ
Ада Якушева в соавторстве с Ю.Визбором,
1963-1964
Да обойдут тебя лавины
В непредугаданный тот час...
Снега со льдом наполовину
Лежат, как будто про запас
По чью-то душу, чью-то душу,
Но я клянусь, не по твою:
Тебя и горе не задушит,
Тебя и годы не убьют.
Ты напиши мне, напиши мне,
Не поленись и напиши:
Какие новые вершины
Тебе видны среди вершин,
И что поделывают зори,
Твой синий путь переходя,
И как Домбай стоит в дозоре,
Подставив грудь косым дождям...
А мне все чудится ночами
Тепло от твоего плеча.
Вот, четырьмя крестясь лучами,
Горит в ночи твоя свеча.
Дожди пролистывают даты...
Но видно мне и сквозь дожди -
Стоишь ты, грузный, бородатый,
И говоришь: "Не осуди!"
Ах, пустяки, какое дело!
И осужу - не осужу.
Мне лишь бы знать, что снегом белым
Еще покрыта Софруджу.
Мне лишь бы знать, что смерть не скоро,
И что прожитого - не жаль,
Что есть еще на свете горы,
Куда так просто убежать...
>>продолжение
на следующей странице
Спасибо за внимание.
